Солнце обжигало мою кожу, оставляя на ней свои отметины. Его взгляд делал то же самое. Конечно, его восхитительные голубые глаза прятались за темными авиаторскими очками, но я знала — он смотрит на меня. Я чувствовала это.
По коже пробежал холодок, остужая её, несмотря на палящий жар августовского солнца. Его взгляд был словно настоящие пальцы — скользил по моему обнажённому телу каждый раз, когда я проходила мимо, наносила солнцезащитный крем или лакомилась виноградом. Я выбрала виноград не случайно — это была моя маленькая провокация, чтобы он захотел, чтобы это его пальцы, его кожу я обхватывала губами. И это сработало.
Он облизнул губы, когда я медленно провела языком по упругой кожице виноградины, демонстрируя умения, которые, я знала, он мечтал испытать на себе.
Скоро.
Это было неизбежно — наш танец начался ещё в первый день тренировки по оказанию первой помощи. Он вызвался быть моим партнёром для дыхания рот в рот, и его горячее дыхание обжигало мне плечо в комнате отдыха. Он пытался скрыть своё возбуждение за тонкой тканью красных шорт с белым крестом на бедре, но это было бесполезно. Я видела, что он может мне предложить, и уже тогда я захотела этого, даже когда его улыбка угасла вместе с эрекцией при виде манекенов, которых принесли начальники.
Но танец начался. И я была готова танцевать с ним.
Я скрестила ноги, достала из сумки лосьон и начала медленно втирать его в кожу, наслаждаясь свежей гладкостью после депиляции. Я не спешила, позволяя пальцам чуть проскальзывать под кромку моего цельного купальника — сначала вдоль бедра, затем у груди.
Я бросила взгляд поверх своих солнцезащитных очков D&G и увидела, как его грудь вздымается и опадает. Он провёл рукой по своим грязно-русым волосам, снова облизнул губы. Моя приманка была простой, почти незаметной, но она сработала. Я услышала, как он резко втянул воздух, когда я наклонилась, нанося лосьон на кончики пальцев ног, и скромный купальник чуть приоткрыл мою грудь. Он был мой — целиком и полностью.
Проблема была только в ней. Его девушка, эта прилипала, невзрачная блондинка, которая каждый день таскала ему обед в бумажном пакете с какой-то несъедобной дрянью. Её глаза говорили совсем не то, что его. Ревность. Ненависть.
Ха! Если бы она только знала, как его рука лежала на моём бедре на прошлой неделе во время собрания, когда мы все теснились в офисе, словно шпроты в банке. Его большой палец скользил вдоль края моего купальника, и я становилась влажной, даже не заходя в наш хлорированный второй дом. Она бы прожгла меня взглядом, если бы увидела это.
Но когда она смотрела на него, в её глазах была только грустная, безответная любовь щеночка. Он никогда не целовал её на работе, даже не позволял взять себя за руку. Жалкое зрелище, честно говоря. Слёзы дрожали на её нижних веках, и, клянусь, она походила на лабрадуделя моего отца, когда уходила, оставляя его с этим пакетом и слащавой запиской, которые он тут же выбрасывал, даже не открыв.
Мне, в общем-то, было всё равно, лишь бы она поняла, что он для неё — всего лишь мимолётное увлечение конца полугодия, которое затянулось дольше, чем ему хотелось.
Он сам сказал это в комнате отдыха, пожирая глазами мою грудь, а его губы блестели от желания.
Её нужно было убрать, чтобы я могла получить то, чего хотела. Его руки там, куда падал его похотливый взгляд каждый раз, когда мы оставались наедине. Его полувозбуждённый член — твёрдый и готовый для моих губ. Его обнажённые ягодицы, по которым я могла бы провести зубами.
Меня пробрала дрожь, по коже побежали мурашки.
Может, ей и не обязательно уходить. Чёрт с ней, пусть спит с ним ночью. Мне нужно только его загорелое тело. Теперь осталось убедить его, что я не просто вариант, а неизбежность. Поднести приманку чуть ближе.
Когда Юля пришла сменить меня на посту, я делала каждое движение чуть медленнее, чем нужно. Встала на цыпочки, чтобы взять сумку. Наклонилась, не сгибая колен, повернувшись к нему попой, чтобы поднять бутылку с водой. Провела рукой по груди, закрепляя спасательный жилет.
Решив пойти ва-банк, я направилась к его вышке, чтобы сменить его на перерыв, покачивая бёдрами с обещанием и намёком на исполнение. Следующие пятнадцать минут пройдут в редком спокойствии: ноги отдохнут, напряжение между ними спадёт, ведь его не будет видно, соблазн исчезнет на время. Но у меня было всего тридцать секунд, чтобы дать ему понять — наше время пришло.
Сегодня. После работы.
— Слышала, ты опять хвастался своим заплывом на 2 км, Глеб.
Глеб. Какое чертовски горячее имя для такого тела. Я скрестила руки под грудью, чуть приподняв её, и ждала ответа.
— И что с того, Даш?
Менее сексуальное сокращение для Дарьи, чем мне бы хотелось, но в его устах оно звучало как сам секс. Его язык скользнул по губам и скрылся за идеальным рядом белых зубов. Когда он прикусил нижнюю губу, мне пришлось скрестить ноги, чтобы влага, копившаяся там, не стекла по бедру.
— Ну, ты ни разу не окунулся между сменами, — сказала я. — Так что, честно говоря, я уже не верю в твои байки.
Он спрыгнул с вышки, не пользуясь лесенкой. Его бицепсы напряглись, чертовски сильные. Упругие бёдра дрогнули, когда он приземлился на шершавую поверхность у бассейна, и моя грудь заныла от желания прижаться к его твёрдому, порочному телу. Они взбунтовались, откликнувшись раньше, чем я была готова пустить их в игру.
— Что нужно, чтобы ты мне поверила, Даша?
Его лицо было так близко, что его тёплое дыхание, жаркое, как сам день, коснулось моей щеки. И всё же по спине пробежали мурашки.
— Думаю, гонка. Это единственный способ доказать, кто здесь самый быстрый.
Он рассмеялся, и, чёрт возьми, моя киска задрожала от желания, услышав этот звук. Глубокий, пропитанный сексом, без намёка на шутку.
Господи, этот мужчина — воплощение греха.
— Докажи, — прошептал он.
Он протянул руку, обхватил мою, поднёс её к своим губам. Его рот сомкнулся на моей коже, слегка прикусывая — незаметно для всех, но так ощутимо для меня.
Да, мы переспим сегодня.
В этом я не сомневалась. Я забрала свою руку обратно, теперь отмеченную его влагой. Едва сдержалась, чтобы не лизнуть тыльную сторону ладони там, где она побывала в его рту, — просто чтобы попробовать его на вкус. Но это случится скоро.
Я запрыгнула на вышку, подтянувшись на руках, которые окрепли за пол-лета плавания после смен. Сегодняшняя ночь станет моей наградой за все эти усилия.
Когда он уже почти отошёл, он крикнул через плечо:
— Я предупрежу остальных. Сегодня я с тобой справлюсь.
Он подмигнул, но это подмигивание упало к моим ногам, как пустой звук. Грудь сжалась, плечи опустились.
Он хочет, чтобы весь персонал смотрел?
Ну вот, прощай мои мечты о купании нагишом. Неужели он совсем не уловил хрипотцу в моём голосе, моё прикосновение к его руке?
Чёрт.
Я вздохнула, надела очки обратно и опустила взгляд на воду. Дети с визгами, достойными оперы, плескались в углу бассейна, пока полные мамаши наблюдали за ними из-за потрёпанных романов, которые можно читать только под жарким летним солнцем. Посреди бассейна шла водная аэробика — круг жизни в миниатюре, который разыгрывался каждый день до сентября. Там бабушки и редкий дедушка, затянутый сюда против воли, покачивались и танцевали, веря, что так они отгоняют смерть.
Сцена без смеха, полная безнадёжности, которая существует вне мира секса, удовольствия и погони за этим удовольствием наперекор всему. Наперекор ранней могиле в воде, ипотеке, неблагодарным детям, которые отбирают всякую радость у тех, кто их родил.
Это всё не для меня. Я хотела рук на своих бёдрах, члена позади меня — твёрдого, готового довести меня до оргазма. Хотела, чтобы меня пробовали на вкус от кончиков пальцев до груди жадным языком, и к чёрту все эти общественные оковы и украшения. Я хотела, чтобы меня трахнули — просто и ясно. Кто знает, захочу ли я чего-то большего когда-нибудь, но сейчас дети, белый заборчик и открытые планировки были последним, о чём я думала.
Сначала нужно было ясно дать понять Глебу, чего я хочу, чтобы мы могли перейти к самому вкусному.
Пятнадцать минут его перерыва пролетели быстрее, чем я ожидала. Мой разум сражался сам с собой. Стоит ли мне усилить напор или отступить и ждать, пока Глеб сам бросит эту удочку? Может, сказать, что у меня дела, и пусть он демонстрирует свою хрупкую мужественность другим спасателям вечером, пока я закину удочку в другие воды?
Когда он вернулся, солнце отражалось от его мягкой, загорелой кожи, и мой разум затих.
Чёрт.
Он сел напротив, широко расставив ноги, так что я получила билет в первый ряд на то, что он мог бы предложить моей ноющей киске, если бы только перестал себе мешать под этими шортами.
Он улыбнулся, поманил меня пальцем, пока я спускалась с вышки и направлялась в комнату отдыха. Я подчинилась, подошла к нему с тем же покачиванием бёдер, но теперь добавила лёгкий прыжок, чтобы моя грудь была на виду.
— Да? — спросила я. Голос дрожал от жгучей потребности. Трахни меня, хотелось крикнуть. Трахни, пока мы оба не рухнем.
Он лишь улыбнулся и протянул записку. Я взяла её, сунула в сумку и грациозно ушла, чтобы наконец отдохнуть от палящего солнца и пловцов.
Когда глаза привыкли к тусклому свету ламп, я достала тонкий листок из сумки и развернула его.
«Если я выиграю сегодня, ты — мой приз. Голая, у забора, я в тебе. Если победишь ты, делай что хочешь, как захочешь. Если согласна, встретимся после работы у дорожек. Никого, только мы.»
Итак, он всё понял — ясно и без намёков. Как и пространство между моих ног, которое тут же отозвалось влагой. Я хотела победить, доказать Глебу, что могу подчинить его во всём, но теперь ставки взлетели до небес.
В любом случае проиграть я не могла. Сегодня ночью его член станет моим, я присвою его себе, освобожу его дикость, чтобы он снова стал необузданным. Я подарю ему наслаждение, какого он ещё не знал.
Последним препятствием было убедиться, что остальной персонал не задержится на гонку. Мой победный танец будет только для глаз Глеба.
Когда через час я сменила его на следующем перерыве, он провёл рукой по внешней стороне моего плеча, оставляя за собой дорожку мурашек.
— Не могу дождаться вечера. Надеюсь, ты готова к тому, что будет, если проиграешь.
К этому я была готова больше, чем он мог представить. Это всё, о чём я могла думать во время последней смены: его руки на моей талии, его живот у моей спины, его твёрдый член, скользящий между моих складок. Конечно, после того как уйдут все, кого он пригласил на наше маленькое свидание.
— С зрителями этого не будет.
— Никаких зрителей. Ты что, не читала записку? Приглашение было шуткой. Я ни за что не хочу, чтобы кто-то видел, что я с тобой сделаю. — Он снова подмигнул и оставил меня одну на пятнадцать минут восхитительных мучений.
Остаток дня пролетел как в тумане. Одна девчонка-подросток поскользнулась в туалете и вывихнула запястье, троих детей вытащили за то, что они топили друг друга, а потом три с половиной мучительных часа до закрытия бассейна, пока я наконец не осталась наедине с Глебом.
Я вызвалась закрыть всё за Юлю, которая чмокнула меня в щёку и бросила мне ключи менеджера, почти бегом рванув на парковку. Остальные переоделись в обычную одежду и последовали за ней.
Наконец-то.
Я подошла к краю дорожки для заплывов, бросила полотенце на настил и опустила пальцы ног в воду. Она была тёплой, словно жидкое солнце, и я села, погрузив ноги глубже. Не знаю, как долго я сидела, водя круги по воде ступнями. Жара спала, воздух остыл вокруг моей обнажённой кожи.
Потом тёплые руки легли мне на плечи — сильные, широкие. Я откинулась назад, прижавшись к голым ногам за спиной, прислонила голову к ним.
— Привет.
Глеб сел рядом, обняв меня за талию. Я прижалась головой к изгибу его плеча.
— Давно пора. Я уж подумала, ты струсил.
— Ни за что. Слишком большой приз меня ожидает. — Я подняла взгляд и поймала, как он оценивает моё тело, прикрытое лишь рабочим купальником. Хоть я носила его каждый день, считала его сковывающим и, честно говоря, старомодным, в тот момент я чувствовала себя голой.
— Тогда начнём.
Я скользнула в воду, позволяя голове уйти под поверхность. Вода была тёплой, манящей, хотя и не такой освежающей, как утром, до того как солнце и купальщики её прогрели.
Руки обхватили мою талию, развернули меня. Лицо Глеба, его губы были в сантиметрах от моих. Мне уже было всё равно, кто победит в гонке, чьё эго будет удовлетворено, лишь бы я могла провести руками по этому великолепному телу передо мной.
— Можно тебя поцеловать? — спросил он.
Чёрт, да. И не только, пожалуйста.
— Только если у тебя есть планы на большее.
Слов не понадобилось — его рот накрыл мой, жадный и такой же нетерпеливый, как я себе представляла. Его язык скользнул по моим губам, и из меня хлынула влага, сливаясь с водой вокруг нас.
Он поймал мою нижнюю губу зубами, слегка прикусил. Я вскрикнула — удовольствие нарастало в груди, спускаясь вниз, туда, где его руки нашли край моего купальника. Два пальца проскользнули под подкладку и вошли в меня. Он двигал ими внутрь и наружу, с каждым разом ускоряя темп.
Моя спина упёрлась в стенку бассейна, давая Глебу возможность трахать меня сильнее. Я выгнулась ему навстречу, замурлыкала. Мои пальцы возились с завязкой его шорт, пока я не освободила его член. Он стянул шорты и уткнулся губами мне в шею. Его язык прошёлся по моей ключице, поднялся выше. Моя плоть заныла, когда его пальцы покинули её, оставив на милость прохладной воды, но когда он стянул с меня купальник, завершив дело ногой, я не могла жаловаться.
— Чёрт, — прошептала я ему в щёку. — Хочу, чтобы ты меня трахнул. — Чтобы подчеркнуть свои слова, я обхватила его ствол рукой, погладила кончик большим пальцем, скользя вверх-вниз по всей длине.
— Да, малышка. — Глеб подхватил меня, усадил на край бассейна и раздвинул мне ноги, пока я не оказалась полностью открыта перед ним. Воздух холодил мою кожу, покрытую каплями воды, но внутри меня пылал огонь.
В его глазах плясали черти — озорство и хаос отражались в них. Мой живот перевернулся, когда он подмигнул и накрыл меня ртом.
Я вцепилась в край бассейна, мои бёдра дрожали. Боже, этот мужчина умел владеть языком. Он посасывал мой клитор, слегка касаясь его зубами, затем втянул мои складки в рот, вылизывая каждую по всей длине, пока не остановился в самом центре. Использовать язык, чтобы трахать меня, — не совсем то, что я имела в виду, но это было лучше, гораздо приятнее — наблюдать, как он движется во мне, как его голова то появляется, то исчезает между моих ног.
Без предупреждения он выскочил из воды, обдав меня брызгами.
— Встань, — приказал он. Он ещё не заслужил права командовать мной — мы даже десяти метров не проплыли, — но я подчинилась. Встала на мокрый настил, и когда он крутанул пальцем, молча велев развернуться, я сделала это. Было что-то невероятно возбуждающее в том, чтобы подчиняться приказам голого мужчины, особенно когда это было всем, чего я жаждала последние недели.
— К забору, — сказал он. Я кивнула и направилась к металлической сетке, что выходила на поле за общественным бассейном. — Руки над головой.
Всё моё тело дрожало от желания.
— Тебе холодно? — спросил он. То, что он заботился, только усиливало притяжение. Я покачала головой.
— Нет. Просто хочу тебя.
— Тогда руки над головой. — На этот раз я подчинилась, подняла обе руки вверх, и металл забора прижался к моей груди, оставляя на ней отпечатки.
Он обвязал мой купальник вокруг моих запястий — достаточно свободно, чтобы я могла вырваться, если бы захотела, но это не входило в мои планы. Пока нет. Мне хотелось узнать, куда это приведёт.
Глеб снова раздвинул мне ноги, на этот раз ровно настолько, чтобы его член — твёрдый и длинный, идеально подходящий к моему входу, — прижался ко мне.
Господи, как же он хорош.
— Мне нужно услышать, что ты этого хочешь.
Я жаждала, чтобы он взял меня жёстко у забора, подчинил себе, но, чёрт возьми, его желание услышать моё согласие было до безумия сексуальным.
— Я хочу этого. — Чтобы показать, о чём именно речь, я откинула бёдра назад, провела своей влагой по его стволу. — Хочу всего.
Он зарычал в знак одобрения, и я почувствовала, как его кончик дразнит мой вход. Я не могла направить его — руки были связаны, — но он сам нашёл путь, вонзив свою толщину в меня мощным толчком.
Боже. Мой. Чёрт.
Он был толстый, заполнял меня целиком, касался каждой стенки. Он не оставлял места для желаний. Пока он вбивался в меня, я чувствовала, как забор отпечатывается на моей груди. Завтра это будет напоминанием, что идти за своим — всегда хорошая идея.
Он брал меня всё быстрее и жёстче с каждым толчком. Его руки обхватили меня, сжали подпрыгивающую грудь. Когда он щёлкнул по моим соскам, покрутил их пальцами, я замурлыкала, как котёнок. Вот оно. Это было идеально. Горячо, как в аду, и идеально.
— Ещё, — выкрикнула я. — Сильнее.
— Да, детка, — прошептал он, его горячее дыхание обожгло мне плечо. Он впился зубами в мышцу, и из моей груди вырвался удовлетворённый вскрик. С этим он врезался в меня с такой силой, что звук плоти, бьющейся о плоть, вытеснил воспоминания о дневных визгах и криках. Я нагнулась так низко, как позволяли связанные руки, пуская его глубже. Господи, он словно был создан, чтобы заполнять меня, отвечать моему желанию своим.
Его дыхание стало прерывистым, словно автоматная очередь, полная страсти.
Он был близко.
Я тоже. Так близко, что чувствовала, как волна оргазма накатывает, нарастает, пока не захлестнула меня с головой.
— Да! Чёрт, да!
Его ноги задрожали, сотрясая мою попу, всё ещё слившуюся с ним. Наконец он рухнул мне на спину, его кожа была тёплой и влажной.
— Боже, Даша. Ты чертовски невероятна.
Я рассмеялась. Он ещё и половины не видел. У меня были планы, которые собирались взорвать ему мозг, если он думал, что эта закуска — лучшее, на что мы способны. Он развязал мой купальник, и руки упали вдоль тела, кровь хлынула обратно к кончикам пальцев. Свободной рукой я притянула Глеба за бёдра к себе, откинулась на забор, чтобы он поддержал наш вес. Я хотела его ближе.
— Мы так и не выяснили, кто быстрее, знаешь.
Я обхватила его яички, слегка сжала. Его стон прокатился по мне, как ещё один оргазм. Я сделала, что хотела, забрала свой приз, заслужила я его или нет. Но я ещё не закончила.
Он наклонился и накрыл мою грудь ртом.
— Завтра можем попробовать снова. — Он поиграл языком с моим соском, снова заставив его затвердеть. — Вообще-то, я вижу много гонок в нашем будущем. Или хотя бы попыток. — Моя спина выгнулась навстречу его рту, и из губ вырвалось дикое мурлыканье.
О будущем я не знала, но мысль о повторении на следующей смене грела мою всё ещё ноющую киску и полную, твёрдую грудь. Но ждать я не собиралась. Я сдвинулась вправо, чтобы вторая грудь тоже получила свою долю удовольствия.
— Я бы согласилась. — Я отступила назад и раздвинула ноги.
В будущем или нет, но остаток ночи обещал быть чертовски хорошим.
