К чему бы это привело? К слову на букву «р»? Я даже думать об этом не могла, не то что произнести вслух, вдохнув в него жизнь.
Развод. Какой скандал.
Я осмелилась пожелать, чтобы дети были дома, вернувшись от бабушки с дедушкой, а потом передумала и захотела вместо этого ночь, которая оправдала бы тоску по ним.
Мой компьютер издал звук. Он вернулся в сеть. Через мгновение в углу экрана появилось личное сообщение — прямоугольник два на один, предлагающий мне выбор. Я знала, что это будет не просто разговор, если я продолжу. Я позволю себе быть услышанной, увиденной, тронутой, если представится такая возможность.
Я изменю.
Я медлила с открытием сообщения, вернулась к фотографии в соцсетях. Сергей и я с Лизой, нашей старшей. Мы на пляже, босиком, улыбаемся, качаем её навстречу шальной волне. Я до сих пор слышала её визг от смеха — нашей дочки, которая спала и не знала, как через два часа Сергей набросился на меня за то, что я отпустила её гулять по пляжу одну. В тот вечер мы яростно ссорились, выпуская когти, не щадя ни одного недостатка.
Тогда я мечтала, чтобы та шальная волна унесла меня в другую жизнь — и это было ещё до того, как ссоры утихли, уступив место тишине и избеганию.
Я кликнула на сообщение. Сделала выбор.
«Сегодняшняя встреча с тобой даёт мне надежду во всём этом деле. Я ждал кого-то вроде тебя с тех пор, как зарегистрировался пару недель назад. Ты понимаешь меня. Ну, мой щенок тоже, но он не особо разговорчивый».
Боже, как я смеялась. Ещё два часа мы болтали, флиртовали, ныряли с головой в отношения вне наших браков. Чувство вины испарялось с каждым нажатием клавиши, каждое его сообщение возвращало меня к жизни из мёртвых.
В ту ночь я легла спать с улыбкой на лице, не зная, где Сергей, и впервые радуясь, что не чувствую тяжести его тела, когда он осторожно ложится рядом, стараясь не коснуться меня кожей. Прохладный воздух с его стороны кровати окутал меня, убаюкав до глубокого сна.
На следующее утро я проснулась и обнаружила, что кухонный стол убран, лишь лёгкий запах гнили напоминал о смерти, случившейся на кухне прошлой ночью.
Сергея не было, дети вернутся только к полудню, а значит, у меня было время для договорённого чата с «Михаилом». Я знала, что это не настоящее его имя, как и моё не было «Викторией». Но всё
остальное было настоящим, по крайней мере, для меня.
Меня ждало сообщение.
«Ты мне сегодня приснилась».
Что-то незнакомое затрепетало в животе. Вожделение. Чужое слово и чувство.
Мне он тоже снился, но сон был простым, невинным. Мы просто покупали туалетную бумагу, простыни и новые шторы вместе. Но это было весёлое воображаемое путешествие, смех звенел по всему магазину. В конце он добавил хорошее мыло, которое мне нравилось, но на которое я никогда не решалась потратиться.
Я куплю флакон по дороге за девочками. Я заслужила маленькую роскошь.
Я ответила.
Я должна была узнать его сразу. Если бы я внимательнее вслушивалась в его слова — остроумные, часто попадающие в точку словесные дуэли, — возможно, так бы и случилось. Но мне пришлось бы совершить титаническое усилие, чтобы разглядеть его сквозь пелену одиннадцати лет пренебрежения в браке, который оставил меня жаждущей большего, жаждущей иного.
Как бы то ни было, даже когда аромат «Aqua Di Gio» окутал меня, я не связала его лицо с этим запахом. В конце концов, как давно я не ощущала брызги мужского одеколона перед тем, как кто-то приглашал меня на вечер? Черт возьми, как давно вообще кто-то куда-то меня звал?
В любом случае, всё это лишь объясняет моё полное изумление, когда я развернулась на барном стуле и увидела своего онлайн-возлюбленного с белой ромашкой в петлице — точно так, как я просила.
Месяц назад я вернулась с работы, с сумками в руках и тенями под глазами. Мой муж сидел в кресле, которое подарил ему мой отец на пятидесятилетие, откинувшись назад, с выключённым звуком на телевизоре, где шла игра. К тому моменту всё в нашей жизни было на беззвучном режиме.
Он не поднял глаз. Я бы удивилась, если бы он это сделал.
Три месяца он играл в ту же игру уклонения, но в этот раз что-то во мне сломалось.
Я оставила продукты на столе и направилась в свой домашний кабинет, включила ноутбук и, на мгновение отбросив чувство вины, вернулась, чтобы закрыть за собой дверь. Меньше чем за десять минут и сотню нажатий клавиш я создала профиль на сайте, где слова были жаркими, а фотографий не существовало. Они понимали, что женщинам вроде меня есть что сказать — то, для чего не находилось места в нашей «реальной жизни». Они также понимали, что внешность тут ни при чём. Мы все были в определённом возрасте. Что нам было доказывать?
Я ценила это. Больше, чем готова была признать.
Через час, полный желания выговориться, я вела переписку с двумя мужчинами, чьи ситуации были похожи на мою.
Одинокие.
Заглушённые.
Забытые ради карьеры, детей, других мужчин.
Им было больно, мне было больно. Несчастье любит компанию, или что-то в этом духе.
Ещё через час я общалась только с одним из них. Меня зацепила одна его фраза: «Я чувствую себя как пищевая плёнка — прозрачный и нужный только тогда, когда другие варианты заканчиваются».
Я рассмеялась — он был смешной, но это был не только тот чёрный юмор, который я когда-то ценила в своём муже, но и точное описание того, что я чувствовала. Сергей всё ещё тянулся ко мне в темноте, но только когда уставал удовлетворять себя сам. Я была запасным вариантом. Или третьим. Кто знает? Мне было всё равно — я тоже была прозрачной, но непроницаемой.
Через четыре часа после создания профиля я вышла из кабинета, с пылающими щеками от невинной беседы, которая открыла шлюзы. Кто-то услышал меня. Увидел. Почувствовал ту же пустоту, что я таила в самые тёмные ночные часы, когда засыпала в слезах.
Я ожила, оттаяла после долгой спячки. Но я не собиралась возвращаться онлайн. Мне просто нужно было убедить себя, что проблема моего брака не во мне, что я не безнадёжна. У меня были слова, которые имели ценность. Я могла снова любить и быть любимой.
Муж надевал пальто, когда я вышла, отчаянно желая обнять его, простить. Начать заново.
— Куда ты идёшь? — спросила я. Мой голос звучал пусто по сравнению с тем, что я обрела онлайн — густым от желания и потребности.
— На улицу. Похоже, ужина сегодня не будет, да? — Он кивнул на бумажные пакеты с продуктами: сухое ещё стояло прямо, а остальное растаяло, стало желеобразным. Грустным, обвисшим от пренебрежения. Как я.
За все годы нашего брака он ни разу не убрал еду, которую я покупала, готовила, упаковывала. Ни разу.
Я не ответила, не стала убирать продукты. С меня хватит. Всё кончено. Я вернулась в кабинет, открыла ноутбук. Мой онлайн-возлюбленный — возлюбленный! Как мило, по-детски, волнующе — не был в сети, так что я ждала.
Проверила соцсети. Увидела яркие моменты своей жизни с Сергеем и детьми. Мы выглядели счастливыми. Даже моя сестра не знала, что это не так. Признать, что я одинока, что мой брак — лишь воспоминание о лучших временах, значило бы признать поражение. Провал. И к чему бы это привело?
К слову на букву «р»? Я даже думать об этом не могла, не то что произнести вслух, вдохнув в него жизнь.
Развод. Какой скандал.
Я осмелилась пожелать, чтобы дети были дома, вернувшись от бабушки с дедушкой, а потом передумала и захотела вместо этого ночь, которая оправдала бы тоску по ним.
Мой компьютер издал звук. Он вернулся в сеть. Через мгновение в углу экрана появилось личное сообщение — прямоугольник два на один, предлагающий мне выбор. Я знала, что это будет не просто разговор, если я продолжу. Я позволю себе быть услышанной, увиденной, тронутой, если представится такая возможность.
Я изменю.
Я медлила с открытием сообщения, вернулась к фотографии в соцсетях. Сергей и я с Лизой, нашей старшей. Мы на пляже, босиком, улыбаемся, качаем её навстречу шальной волне. Я до сих пор слышала её визг от смеха — нашей дочки, которая спала и не знала, как через два часа Сергей набросился на меня за то, что я отпустила её гулять по пляжу одну. В тот вечер мы яростно ссорились, выпуская когти, не щадя ни одного недостатка.
Тогда я мечтала, чтобы та шальная волна унесла меня в другую жизнь — и это было ещё до того, как ссоры утихли, уступив место тишине и избеганию.
Я кликнула на сообщение. Сделала выбор.
«Сегодняшняя встреча с тобой даёт мне надежду во всём этом деле. Я ждал кого-то вроде тебя с тех пор, как зарегистрировался пару недель назад. Ты понимаешь меня. Ну, мой щенок тоже, но он не особо разговорчивый».
Боже, как я смеялась. Ещё два часа мы болтали, флиртовали, ныряли с головой в отношения вне наших браков. Чувство вины испарялось с каждым нажатием клавиши, каждое его сообщение возвращало меня к жизни из мёртвых.
В ту ночь я легла спать с улыбкой на лице, не зная, где Сергей, и впервые радуясь, что не чувствую тяжести его тела, когда он осторожно ложится рядом, стараясь не коснуться меня кожей. Прохладный воздух с его стороны кровати окутал меня, убаюкав до глубокого сна.
На следующее утро я проснулась и обнаружила, что кухонный стол убран, лишь лёгкий запах гнили напоминал о смерти, случившейся на кухне прошлой ночью.
Сергея не было, дети вернутся только к полудню, а значит, у меня было время для договорённого чата с «Михаилом». Я знала, что это не настоящее его имя, как и моё не было «Викторией». Но всё остальное было настоящим, по крайней мере, для меня.
Меня ждало сообщение.
«Ты мне сегодня приснилась».
Что-то незнакомое затрепетало в животе. Вожделение. Чужое слово и чувство.
Мне он тоже снился, но сон был простым, невинным. Мы просто покупали туалетную бумагу, простыни и новые шторы вместе. Но это было весёлое воображаемое путешествие, смех звенел по всему магазину. В конце он добавил хорошее мыло, которое мне нравилось, но на которое я никогда не решалась потратиться.
Я куплю флакон по дороге за девочками. Я заслужила маленькую роскошь.
Я ответила.
«Мне тоже приснился сон о тебе. О чём был твой?»
Трепет вернулся, когда на экране появился его пузырь с текстом. Я ждала ответа, как взволнованный подросток.
«Ты была голая, лежала на боку передо мной, пока мы смотрели "Ежедневное шоу". Ты идеально подходила мне как
маленькая ложечка».
Я сдержала смех. Это было забавно, как и все его сообщения, но это перешло черту, и передо мной снова встал выбор.
На этот раз я не стала медлить, просто ответила. Я не собиралась рассказывать ему про простыни или мыло.
«Ну, в моём сне ты тоже был голый. Только я была сверху, никаких маленьких ложечек».
Не знаю, зачем я это написала, зачем мне понадобилось поднять нашу милую беседу до сексуального подтекста, только это крутилось у меня в голове, и я напечатала.
Экран оставался пустым несколько секунд. Секунды растянулись в минуты. Кажется, я тоже перешла черту.
Живот сжался от чувства отвержения, сердце заколотилось о рёбра. Чёрт. Я разрушила свой брак, будучи скучной, а потом взялась за роман и испортила его, слишком увлёкшись.
Я развернулась на стуле и собралась пойти одеться, когда знакомый сигнал, как магнит, вернул меня обратно.
«Ты так хороша сверху».
Трепет превратился в ураганный ветер, сбивающий дыхание.
«Что ты делаешь со мной, пока я там, наверху?»
Я почувствовала, как между ног стало влажно, соски затвердели. Я возбудилась — кажется, впервые с рождения младшей. Ей уже шесть.
«Мои руки на твоей попке — упругой, но мягкой. Два пальца скользят, пока не находят твой клитор. Я дразню тебя, играю с твоей плотью, а потом беру твою грудь в рот. Ты на вкус как корица».
«О, Боже. Ты так хорош».
Влага между ног превратилась в озеро. Чёрт, я хотела его, чувствовала, что он хочет меня. Это было опьяняюще и всепоглощающе.
«Твоя рука находит мой член, он твёрдый как камень для тебя. Ты обхватываешь его пальцами так сильно, как можешь, и начинаешь двигать вверх-вниз».
«Да. Мой большой палец дразнит головку твоего члена, пока остальная рука скользит по тебе. Другая рука нежно сжимает твои яички, а язык ласкает твою грудь».
«Ты чертовски потрясающая. Но ты слишком торопишься. Я ещё не хочу кончать. Притормози, дай мне насладиться тобой».
«Хорошо. Переверни меня. Залезай сверху».
«Я там, но пока не готов войти в тебя. Я хочу попробовать тебя на вкус. Я осыпаю твой живот поцелуями, мой язык скользит вниз от пупка. Я не останавливаюсь, пока мой рот не находит то место, где только что были мои руки. Я провожу языком между твоих складок и втягиваю тебя в себя. Один палец снова тянет твой клитор, а языком я проникаю в тебя».
«Расскажи, какой у меня вкус».
«Ты как устрица — солёная и влажная. Но твои соки ещё и сладкие, словно ванильный крем в моём кофе. Хочу чувствовать
тебя на своих губах каждое утро».
«Я кончаю. Ты слишком хороша».
«Да, малыш. Кончи для меня, а потом перевернись на живот. Хочу взять тебя сзади. Посмотреть, как твоя попка дрожит
для меня».
Я помню, как в первый раз, когда мы занимались сексом онлайн, когда его слова дали моим рукам разрешение, я кончила — и расплакалась. Рыдала в подушку с узором пейсли на кровати, куда перетащила ноутбук. Я изменила мужу, позволила другому мужчине довести меня до оргазма. Но что разломило меня пополам, раскрыв в груди пропасть, — это вина, испарившаяся так же быстро, как солёные слёзы на щеках. На смену ей хлынуло облегчение.
Мне нужно было, чтобы меня трахнули, ценили, трогали.
В ту неделю мы занимались сексом каждый день, один раз даже на рабочем компьютере в офисе. Каждый раз, после того как он кончал, после того как помогал мне кончить, он писал, что обнимает меня, его рука лежит на моём животе. Он посылал виртуальные поцелуи мне в шею, пока я возвращалась к вводу цифр — ещё одна онлайн-жизнь, приносившая куда меньше удовольствия.
И каждый день я возвращалась домой к Сергею. Никогда не забуду, как через три недели романа он однажды улыбнулся
мне.
«Ты кажешься другой», — заметил он.
Я согласилась.
Я чувствовала себя иначе. Лучше. Легче. Я даже вернулась к утренним пробежкам по нашему району, пока дети были в школе. Уже сбросила пять килограммов. Нашла в глубине шкафа свои «на всякий случай» джинсы — они почти застёгивались.
«Наверное, я нашла способы сделать себя счастливой», — ответила я.
«Я рад».
Он похлопал меня по плечу, выходя из комнаты с корзиной для белья. Он не стирал сам больше пяти лет. Правда в том, что он тоже изменился, а я была слишком поглощена своим новым романом, чтобы это заметить.
У меня был Михаил, у Михаила была Виктория. Сергей не входил в это уравнение.
Так что сегодня, когда я надела своё самое маленькое чёрное платье, набросив сверху длинный свитер, чтобы выйти из дома без лишних вопросов, я и представить не могла, что через час буду стоять лицом к лицу с мужем. На нём была белая ромашка, которую я просила надеть Михаила, и аромат одеколона из нашей молодости окутывал нас, пока мы смотрели друг на друга с открытыми ртами, осознавая ситуацию сообщение за сообщением. Договариваясь о встрече вживую, последним, кого мы ожидали увидеть, был тот, кто смотрел на нас в ответ.
— Привет, — начал он. Если бы я нашла свой голос, я бы ответила хоть что-то, но я не знала, ужасаться мне или злиться. — Я
Михаил.
Тут что-то внутри меня треснуло, и из груди поднялся пузырь смеха, разрастаясь в прокуренном воздухе бара. Я хихикала, как бывало, когда уставала, — пронзительно и совершенно не в силах остановиться.
Наконец я успокоилась, и он взял мою руку в свою.
— Я Виктория, — ответила я, подыгрывая.
— Ты так же прекрасна, как я представлял.
— Что-то мне подсказывает, что я совсем не такая, какой ты меня представлял.
Его взгляд скользнул по моему платью — тому, что я не надевала десять лет и которое теперь подчёркивало мои стройные бёдра, — по локонам, что я накрутила и перекинула через одно плечо. Каждое место, где задерживались его глаза, ощущалось как прикосновение его тёплых, шершавых рук.
— Нет. Ты права. Но ты именно такая, на какую я надеялся.
— И что нам теперь делать? — Я была подавлена. Не только тем, что мы оба изменили друг другу, разрушив святость нашего одиннадцатилетнего брака, но и тем, что всё закончилось. Вернёмся ли мы к тем, кем были? Кем позволили себе стать? Как простить друг другу эти измены?
— Любишь пина коладу? — поддразнил он.
Песня. Как забавно, что я не вспомнила её первой — ведь я всегда напевала её, чтобы подразнить его, когда мы только начали жить вместе.
— Люблю. А что?
— Ну, у меня есть номер в отеле, который я хотел бы использовать с толком, если ты не против. — Это не было вопросом, но после стольких лет я узнала его взгляд. Он тоже не хотел, чтобы это закончилось.
— Было бы обидно упустить такой шанс. И жаль хорошее платье, если хочешь знать моё мнение.
Его рука обвила мою талию, и, когда я повернулась спиной к стойке бара, он просунул палец под тонкую ткань моего платья. Нашёл мои стринги и провёл по ним вверх, зацепив кружево и резко потянув, пока оно не порвалось. Он продолжил двигать пальцем вдоль разрыва, пока не добрался до другого бедра, где сделал то же самое. Вытянул испорченные трусики через мои ноги, разжигая жар внизу живота, пока они не оказались скомканными в его руке, которую он убрал и засунул в карман брюк.
— Не могу не согласиться. Пойдём?
Я только кивнула — моя влажная кожа теперь мёрзла от кондиционированного воздуха. Он взял меня за руку и повёл к лифту. Я нервничала меньше, чем с «Михаилом», но всё ещё опасалась близости с мужем после столь долгой разлуки. Его смелый жест в баре был чем-то новым, и я гадала, какие ещё сюрпризы он припас.
Ждать номера не пришлось. Едва мы оказались в лифте, его рука снова скользнула под платье, на этот раз два пальца, сжатые вместе, вошли в моё влажное лоно. Я вскрикнула, когда они раскрылись внутри, один скользил туда-сюда, а другой тёр мой клитор.
Чёрт, я кончу ещё до номера. Я упёрлась в угол тесного пространства, пока он продолжал двигать пальцами внутри меня. Когда двери открылись, он не убрал руку, а подхватил меня на руки и понёс. Шёл к номеру, а его палец всё ещё рисовал круги между моих ног.
Внутри номера ничего не изменилось. Он был Михаилом, я — Викторией, и когда он поставил меня на край кровати, раздвинул мне ноги и опустился передо мной, я поняла, что не хочу возвращаться домой.
Его язык сменил пальцы, которые поползли вверх по платью, стягивая тугую ткань с моей разгорячённой кожи. Когда чёрный шифон оказался у шеи, его руки жадно сжали мою обнажённую грудь, полную желания и тяжёлую от ноющей потребности.
Михаил посасывал мой клитор, пока я не начала извиваться под ним, близкая к оргазму. Мои руки вцепились в его волосы — я только сейчас заметила, что они стали длиннее. Мне это нравилось.
— Ещё не время, — прошептал он у моего лона, его тёплое дыхание касалось моей влажной жары. — У меня есть планы, и я не хочу, чтобы ты насытилась так скоро.
Где был этот мужчина последние одиннадцать лет? Наша жизнь началась с тёплого старта, перешла в холодную середину, а потом меня и вовсе оставили одну на морозе. Такой жар обжигал, потому что я к нему не привыкла. Моя кожа пылала от новизны этого пламени.
Даже его голос был чертовски соблазнительным, и, видит Бог, я хотела его сильнее, чем что-либо в жизни.
Когда он встал, моё лоно заныло от пустоты. Достав из кармана упаковку презерватива, он бросил её на кровать рядом со мной и стянул рубашку. Он никогда не был мускулистым, и я бы не назвала его подтянутым за все годы брака, но, чёрт возьми, сейчас он выглядел как голливудская звезда с лёгким намёком на «папино тело». Он тоже занимался собой.
Вдруг его брюки оказались на полу рядом с рубашкой, и он надевал презерватив. Я не могла вспомнить, когда в последний раз видела мужа возбуждённым ради меня, так что зрелище его твёрдого, высокого от желания члена было почти невыносимым. Я хотела взять его в рот, отсосать, но моя жаждущая плоть хотела его сильнее.
Она победила. Я раздвинула ноги и сжала свою грудь руками, так сильно, что плоть выпирала между пальцами.
Сергей застонал, затем зарычал, забрался на меня и вошёл в меня так, словно ждал этого годы. В каком-то смысле так и было, и то, что мы всё ещё могли удовлетворить друг друга, было чудом, которое я не собиралась принимать как должное. Я приподняла бёдра навстречу ему, продолжая мять грудь и теребить твёрдые соски.
Я вскрикнула, когда он вонзился в меня, заполняя сильнее, чем я думала возможным. Мои стенки сжались вокруг него, я
была на грани. Его ноги дрожали, и, сжимая его член, я знала, что могу утянуть
его за собой.
— Кончи со мной, Сергей, — умоляла я, дыхание перехватывало, кожа пылала от страсти.
— Я близко, милая.
Ещё два толчка, и он, хрипя, рухнул на меня. Минуту я лежала без дыхания, боясь, что мы вернулись к прошлому — когда он кончал, лежал на мне, пока не восстановит силы, а потом перекатывался и засыпал.
Но когда его руки обняли меня, губы нашли моё плечо и осыпали его поцелуями, я отпустила ту часть прошлого. Это было лучше фантазий, лучше романа, который через пару месяцев потерял бы привлекательность моего разбитого брака, когда физическое приелось бы. Я должна была в это верить.
Полутвёрдый член мужа прижался к изгибу моей попки, его руки крепко обнимали меня, ладони лежали на моей всё ещё упругой, возбуждённой груди. Я позволила себе поверить, что встреча с «Михаилом» спасла мой брак. Может, он задержится ненадолго, но в любом случае я знала: мы с Сергеем будем в порядке, пока у нас есть то, что мы разделили в этом месяце.
